Больше всего на свете рок-музыкант, актер и режиссер Игорь (Гарик) Сукачев любит снимать кино. И путешествовать. А еще он не ломается, не корчит из себя звезду, прост в общении и с достоинством несет бремя своей популярности. Правда в офисе его «курит только шеф», но это одна из немногих привилегий, которые он себе позволяет.
«Я сентиментальный человек, очень сентиментальный. И я рад этому обстоятельству. Мне кажется, сентиментальные люди — это люди с такой очень «тонкой кожей», а я люблю таких. Я сам такой, меня довольно легко растрогать какими-то совсем простыми вещами»
Перед встречей
Анастасия, pr-директор Сукачева: Игорь, в «Музыкалити» пойдете?
Игорь: А что это?
Анастасия: Шоу очень классное на ютубе, его Максим Галкин ведет.
Корреспондент: «Музыкалити» — крутое шоу, соглашайтесь! Вам вообще нравится современная музыка?
Игорь: Не знаю. А она есть? (Смеется.)
Корреспондент: Максим Галкин вам ее поставит, и вы оцените.
Игорь: Когда?
Анастасия: Уже прямо зовут.
Игорь: Ну пойдем, чего не пойти-то…
— Игорь, у творческих людей всегда есть источники вдохновения. Что вдохновляет вас? Читала, что однажды, когда в отпуске вам «досталась» плохая погода, вы написали целый цикл песен. А случалось ли так, чтобы песни рождались в дороге?
— Да, случалось. То, с чего вы начали, было очень давно. Шел 1992 год, это была Куршская Коса, и это не шутка, что литовцы вырыли два с половиной километра медного кабеля и обесточили ее целиком. Я там отдыхал со своей женой и на то время еще маленьким сыном. Мы остались одни, наши друзья в Калининграде не знали, что это произошло, и приехали к нам только через несколько дней. Была отвратительная погода, а я сидел и писал песни для моей жены. Эти песни и стали первым альбомом группы «Неприкасаемые» «Брел, брел, брел», все без исключения. Еще есть песня «Бригады С» «Дорожная». Ее я написал как раз в поезде. Печальное было событие, мы тогда ехали на похороны Майка Науменко. Песню «Между нами 10 000 километров» написал где-то в Сибири, в черновиках хранится, между какими городами сейчас не вспомню.
— Момент, когда проснулись знаменитым, вспомните?
— 14 января 1986 года. Проснулся знаменитым я и не только я, а вся группа «Бригада С», когда мы выступили на подпольном рок-фестивале.
— Что вы тогда чувствовали?
Я знал, что мы будем знамениты, совершенно не сомневался в этом, хотя, если честно, отношусь к славе довольно индифферентно. Любой из моих товарищей, близких по оружию, прошедших со мной всю жизнь, скажет, что я никогда не был склонен к звездной болезни, меня не интересовали какие-то внешние признаки успеха, более того, они у меня вызывают некоторое чувство отторжения. Я люблю быть просто прохожим, никакой не звездой, поэтому четко не вспомню, что чувствовал… Конечно, присутствовал какой-то восторг от того, что мы выступили. Там были западные журналисты, причем подпольно, ведь все-таки был еще Советский Союз, хотя перестройка номинально и началась. И западный журнал тогда выпустил статью с моей фотографией, его мне привезли… Конечно, в чем-то известность приятна… Перед вашим приходом я узнал, что моя работа, которая называется «Помнишь», ее еще никто здесь не видел, в США получила главный приз. Все это приятно и неожиданно. Но не более того.
— Давно давно вы стали создателем и лидером группы «Бригада С» и ведущим телепрограммы «Беседка». Почему эти проекты закрылись? Ведь все так интересно начиналось…
— Начну с программы «Беседка». В 90-е годы активно развивалось авторское телевидение. И Андрей Столяров, у которого на ТВ тогда было много проектов, в один момент просто позвонил мне и сказал: «Слушай, не хотел бы ты сделать что-нибудь на авторском телевидении? Даю тебе карт-бланш». И я стал это делать. «Беседка» закончилась не потому, что меня кто-то запретил, просто в то время у нас было очень много гастролей. Я не мог разорваться. Что касается «Бригады С», то и человеческая жизнь ведь приходит к концу. Если говорить об искусстве в целом, то оно живет также, с одной стороны, по биологическим законам, а с другой — по довольно глубоким, по эмоционально-духовным. В какой-то момент возникает, по крайней мере, у меня, чувство, что все уже сказано, что нужно перелистнуть страницу и двигаться дальше, иначе начнется стагнация. В жизни я, бывало, выбирал между деньгами и движением вперед. Двигаться для меня всегда было важнее, вот и все. «Бригада С» осталась в истории национальной рок-музыки, она сделала свое дело, книжки разного рода написаны, энциклопедии дурацкие тоже. И самая последняя пластинка вышла. В общем, всем сестрам по серьгам раздали, поэтому нужно было принимать решение. Уход стал моим выбором.
— Название вашего предпоследнего альбома — 246. К его выходу вы сняли целый фильм, построенный на образах, которые рождает музыка. Вы снимаете кино к каждому альбому или это было все же исключением?
— Это было исключение, даже немножко случайность. Со мной работает команда молодых ребят, они снимают в основном концерты разных рок-групп. Всегда, когда я что-то делаю, они находятся рядом для того, чтобы какие-то джинглы небольшие записывать для интернета, что-то выкладывать. В тот раз они сняли так много, что я сказал: «Знаете, ребята, а давайте смастерим из этого документальный фильм? Может быть, это будет кому-нибудь интересно». Вот и все, и они это сделали, я никак не влиял. Материал действительно очень хороший получился.
— Игорь, свой новый альбом «Боцман и бродяга. Часть 2» вы записали вместе с А. Ф. Скляром, вашего воссоединения поклонники ждали 26 лет. Расскажите о работе над этими пластинками.
— 26 лет назад это стало одним из самых ярких событий в истории музыкальной России, альбом «Боцман и бродяга. Часть 1». Помню, нас завалили разного рода призами, какими-то восторженными словами, статьями. Новый альбом отличается от первого, причем значительно. В первом «Боцмане» мы писали песни сами, и вдохновили нас на это романсы: довоенные, времен войны, цыганские, уличные. Мы включили в него композиции, которые просто писали в стол, потому что были рокерами, никому этого было не надо. Рокеры, как повелось, должны быть злобные такие люди, у них развеваются плащи, они такие беспощадно-недосягаемые. А мы с Санькой писали все эти песни и пели их друг другу, пока в какой-то момент не решили взять и включить их в нашу пластинку. Во втором же «Боцмане» нет ни одной песни, написанной мною лично, зато есть одна, которую написал Саня. Она называется «И снова май месяц». Безусловно, это те песни, которые мы любим. У каждого из нас есть собственная судьба и история, связанная с ними. Там одиннадцать песен, Саня взял пять и сказал, что будет петь эти, я сказал, что спою вот эти, но благодаря его авторской работе в альбоме стало на одну песню больше. Вот так.
— Вы не только пишете музыку, но и снимаете фильмы, и даже играете в них. Как вообще пришли к кино?
— Пришел я к кино вполне себе осознанно и очень давно. Окончил все-таки факультет режиссуры в училище, я хотел этим заниматься. Но судьба распорядилась несколько иначе, сделав меня звездой рок-н- ролла. (Улыбается.) Поэтому да, пришлось выбирать одно из двух или как-то совмещать. В кино я пришел не один, а с «Бригадой С». В 86-м году мой учитель, Александр Наумович Митта, пригласил нас в свой фильм «Шаг», там снималась Комаки Курихара, великая японская актриса, и Леонид Филатов. Снимали эпизод вечеринки в научно-исследовательском институте. Александр Наумович мне маленькие реплики написал, две или три, я попал впервые на киностудию «Мосфильм», в самый большой второй павильон, в огромную декорацию, где сотни людей, свет, камеры! Это было что-то потрясающее и, конечно, я пропал навсегда!
— Ваши ближайшие творческие планы тоже связаны со съемками?
— Да. За время пандемии я полностью сосредоточился на кино и на театре. Может, вы слышали о моем спектакле «Анархия» в Современнике, успел снять его и делаю фильм. Мы уже на финале. Буквально несколько дней назад мы вернулись из-под Ржева, где я снимал еще одну работу, короткометражный фильм, который будет называться «Нежность». Еще планируется документальная картина о Машке, знаменитой болельщице ЦСКА. Культовая была женщина, такая «немножко не в себе». На следующей неделе мы собираемся с моей съемочной группой и будем работать над ним. В общем, все про кино. Надеюсь, мы сыграем «Боцмана и бродягу», не знаю когда, быть может, к весне. Знаете, рад сосредоточиться на кино. Многие годы не мог себе позволить работать одновременно над несколькими проектами, а сейчас могу. В этом смысле пандемия мне помогла, дала возможность сосредоточиться на том, что я действительно люблю.
— Работать с кино вам нравится больше, чем с музыкой?
— Да, это правда. Я люблю снимать кино больше всего на свете.
— В прошлом году повторяли ваш документальный фильм о поездке на Алтай. Расскажите, как родилась его идея? Есть ли в планах показать зрителям другие уголки нашей страны?
— Ой, как же это в двух словах-то… На самом деле, если вы увидите фильм о фильме в интернете, то там все сказано. А началось все с простой идеи: я хотел поехать по Чуйскому тракту на мотоцикле. Планировал провести отпуск со своей семьей, но подумал, что раз уж я грежу Алтаем многие-многие годы, отдых отложу, а сейчас поеду и сниму там фильм. Мы начали работать над сценарием. Поехали на освоение в июле, уже с частью моей съемочной группы. Посмотрели все места, прошли весь Чуйский тракт, от Бийска до Монгольской границы и обратно. Наметили пространство для съемки, а в сентябре вернулись, чтобы приступить к работе.
— Узнаваемость для вас радость или бремя? Как относитесь с своим фанатам?
— Я спокоен к этому, это моя жизнь.
— То есть давления от известности вы не чувствуете? Не устаете?
— Конечно же, я не могу себе позволить бывать там, где иногда мне хочется. Тот же Парк Горького, предположим, или ВДНХ. Мечтал с дочкой, когда она была младше, поехать на ВДНХ, и мы дважды пытались, но дальше ста метров не проходили. Приходилось разворачиваться. Не был в московском метро с 1992 года, но мне очень хотелось бы посмотреть, какое оно теперь. Просто очень много людей. И очень много камер, теперь они в руках у всех. Не могу сказать, что это неприятно, но, конечно, эмоционально иногда тяжело. В общем, это довольно милая обратная сторона известности.
— Удается ли вам от этой обратной стороны отдохнуть за границей?
— Безусловно. Вот там я абсолютно спокоен, тем более, я всегда в море, места, где я хожу, не курортные, это яхтинг. Вокруг совсем другие люди, суровые и немногословные. Вот там я, как рыба в воде, потому что, с одной стороны, нахожусь в своем мире, а с другой — связан с окружающими людьми, но никто при этом меня не беспокоит. Мне это очень нравится, это называется friendly.
— Видимо, по этим причинам путешествия за рубеж стали для вас одним из любимых хобби?
— Да, есть такое. Правда мы не пляжные люди. В прошлый отпуск были с дочкой и женой в Антарктиде. Как правило, мы каждый год что-то планируем, сегодня мешает только пандемия. Хотели слетать с женой в Перу, собираемся туда уже очень много лет, пока не сложилось. Очень хочется увидеть все эти уникальные сооружения своими глазами. Колыбель человечества.
— Бывает ли когда-нибудь брутальный рокер Гарик Сукачев сентиментальным? Что для этого должно произойти? Чему вы в последний раз умилялись?
— На самом деле я вполне себе сентиментальный. Мне приятно, что по-прежнему меня считают каким-то там «брутальным-перебрутальным» или «недобрутальным», мне приятно, что вы сказали, будто я рокер, потому что в глубине души я по-прежнему убежден, что я просто прохожий, я сам по себе. Нет, я сентиментальный человек, очень сентиментальный. И рад этому обстоятельству. Мне кажется, сентиментальные люди — это люди с очень «тонкой кожей», а я люблю таких. Я сам такой, меня довольно легко растрогать какими-то совсем простыми вещами.
— В отличие от многих ваших коллег по шоу-бизнесу, жена у вас одна и на всю жизнь, со своей Ольгой вы вместе с юности. Поделитесь секретом долгой и счастливой семейной жизни.
— Не сказал бы, что в отличии от многих, во всяком случае, многие мои близкие друзья в браке всю свою жизнь. Сережа Галанин со своей женой, тоже Ольгой, учился в одной школе. Володя Шахрин живет со своей женой Леной всю жизнь, они познакомились молодыми ребятами. Ну а секрета-то никакого нет. В силу того, что я фаталист, я глубоко убежден, что у каждого свое на роду написано. Просто мне на роду такая девочка была написана, а этой девочке на роду написан был такой мальчик. А дальше целая жизнь, в которой было все: и хорошее, и плохое, и падения, и взлеты, и бедность, и деньги, и рождение детей, и смерть близких. Все было. Считается ли это секретом? Нет, это просто человеческая жизнь, это невозможно объяснить. Я в тысячный раз повторю, и, наверное, для многих будет совершенно непонятно то, что я сейчас скажу: есть такая штука, которая называется «я без тебя жить не могу». Вот так.
— Теперь я себя чувствую сентиментальной, трогательные очень слова.
— Это не сентиментальность для меня, а ощущение и четкое понимание, что я жить не могу без этой женщины. Она рядом, вот и все. А если как-то иначе, то и жить-то будет незачем. Говорю это вполне серьезно.
интервью: Дарья Саранчук ǁ фото: Ольга Карпова
